– Окунево – это деревня старцев, – улыбается Ольга Колмогорова. – Здесь в каждом доме свой старец, свое учение, свое мировоззрение. Интереснейшие люди! Нужно проводить экскурсии не на Омкар или на Ведьмин круг, который вытоптали кони, а потом протоптали дамы в длинных юбках. Здесь надо водить по домам, по старцам. Поговорить с Федором Ивановичем, к Павлу Михайловичу заглянуть, а потом – к «солеолисам», а после – в «Фамальгаут». К людям сюда надо приезжать…

Михаил и Ольга Колмогоровы перебрались в Окунево в самом начале нулевых в одно время со Стасом Репиным. Михаил родом из Омска, Ольга – из Екатеринбурга, оба с высшим образованием. Поженившись, жили в Омске в двухкомнатной квартире обычной девятиэтажки: дом, работа, дача, дом. Первый ребенок, второй ребенок. В один прекрасный момент решили, что хотят жить за городом. В Окунево звали друзья. «Это как в анекдоте про Санта-Барбару: «А почему туда? – А я там всех знаю!», – улыбается Ольга. Сюда и поехали. И остались. Ведут хозяйство. Идейных туристов переправляют на лодке через Тару и обратно. Растят детей – к этому моменту родили уже девятого. Молодые, образованные, юморные. Ни к одной из религиозных конфессий не принадлежат, со всеми – славянами, кришнаитами, бабджистами – живут в мире. Своя философия жизни, конечно, имеется – куда без этого.

– Почему вы выбрали именно Окунево?

– Очень просто все было. Решили переезжать на природу: зачем детей парить в бетоне, когда в деревнях полно свободных домов? Было много мест, куда мы могли поехать: и Алтай, и Урал, и юг. И, конечно, Окунево. Друзья показали. Они сюда приезжали. Тогда это место не было столь пропиарено, но было ясно, что это та деревня, где есть общение. Что туристы будут сюда ехать. Это было за 8-10 лет до предполагаемого конца света. Мы и к кришнаитам, и к шиваитам достаточно походили, на славянские праздники и сейчас выходим.

– Вы видели перспективы у деревни, это был рациональный выбор?

– Да, тогда и школа тут была, да и положение хорошее. До города 200 км. Каждую неделю не наездишься, но если надо, то можно. Раньше и прямой автобус до Омска ходил.

– Мифы и легенды для вас не имели значения?

– Прагматизм, скорее. Хотя здесь интересно всегда. Это место или принимает, или не принимает. Это сразу видно. Если человек повел себя неправильно, то все мы ждем, когда он исчезнет из Окунево. И исчезают – независимо от богатства. А если место приняло, то живут. Именно поэтому мы хотим, чтобы вы рассказали, что здесь нельзя ставить вышку сотовой связи. Она совершенно убийственна для этих мест. Даже если не говорить про вред и детей. Это просто плохо. Ее поставят, но это не значит, что она будет стоять. Она незаконна, нет документов. И нас никто не спрашивал, хотим ли мы её тут видеть.

Их Окунево приняло. Купили пятистенок, две комнаты 4х4 квадрата. Успели до бума – за 40 000 рублей. Тогда это было три-четыре зарплаты Михаила. Сейчас, говорит он, цены провалились. Недавно рядом купили дом за 700 тысяч рублей – дешево, потому что ценник за последние годы упал раза в два. «Конец света прошел незамеченным, – шутят окуневцы, – людей к естеству тянет меньше».

– Мы были молодые вольные ребята, – рассказывает Михаил. – Сначала лето здесь пожили, а потом и вовсе переехали. Поначалу думал, что семью здесь поселю, а сам буду ездить в город на заработки вахтовиком: 15 дней там, 15 дней здесь. Тут экология, природа, бор, тайга, сосны – тогда деревьев было раза в четыре больше, чем сейчас. И коров под 300 голов. Снял домик за пять тысяч рублей. Думал, что буду приезжать, ходить, отдыхать, читать Кастанеду, наслаждаться свежим воздухом и жить спокойной жизнью. Что-то не получилось… Засосало, втянуло, по плечи врос. Живем и живем.

«Живут и живут» лет семнадцать. Старшей дочери 25, младшему сыну – два. Старшую Ольга рожала в городском роддоме. Не понравилось. Остальных – если Бог пошлет – решили рожать дома. Бог послал еще восемь детей. Второй и третий появились на свет в омской квартире, остальные – уже дома в Окунево.

Ольга: Это слишком интимный и важный процесс, чтобы доверять его неизвестно кому. Если какие-то осложнения, тогда да, а у нас, слава богу, все хорошо. Почему первый раз решили рожать дома? Во-первых, тогда было целое движение за домашние роды, гремело имя идеолога родов в воде Игоря Чарковского. Мы подумали, что если женщина здорова, то и отношение к жизни у нее должно быть определенным… Как и отношение к началу этой жизни. Сейчас мы обращаемся только к стоматологам или к травматологам, если что-то случится, например, нога у ребенка в велосипедную цепь попала… А так к врачам не ходим. Себе дороже во всех смыслах. Я роддома боюсь как огня. Просто не понимаю, как туда можно прийти в такой важный момент. Конечно, ты берешь всю ответственность на себя. Если что-то пойдет не так, виновата буду я. Поэтому никого не призываю рожать дома, но сама по-другому не хочу».

– Никаких сертификатов и пособий по беременности не получали никогда. С третьим нас начали гонять по всяким анализам. В России все в последнее время превращают в бизнес. Отношение к роженицам отвратительное. Материнский капитал за второго получили. Его выдают один раз, и неважно, двое у тебя детей или десять.

– А еще рожать собираетесь?

– Думаете, я сразу планировала, что рожу девять детей? – Ольга смеется.

– Планами только Господа смешить, – вторит ей Михаил.

Двое старших детей Колмогоровых успели поучиться в школе. Остальные – на семейном обучении. «У старших были проблемы с переходом на семейное обучение, – рассказывает Ольга. – Учителя абсолютно не знали, что с нас требовать, и устроили детям ад. Тогда один решил остаться в школе и получать свои «пятерки», а другая сама решила в 10-м классе перейти на семейное. Сама со всем разобралась. И после этого девочку, которую в школе любили и готовили на золотую медаль, начали заваливать по всем предметам. С нее стали спрашивать больше, чем с любого другого школьника. Она отучилась нормально, отвоевала свои оценки, поступила в колледж в Екатеринбурге».

Другие дети Колмогоровых пока в город не стремятся.

– Как зовут детей?

– Полина, Ярослава, Федор, Святозар, Радомир, Дара, Ратибор, Весняна, Ярополк. Всех вспомнила в правильном порядке! – смеется Ольга. – Почему такие имена? Теория такая. Дети приходят к нам со своими именами, и надо лишь понять, какое кому принадлежит. Мы перебираем имена, и в какой-то момент дальше перебирать уже некуда. Вот это оно и есть. Весняну бы в жизни никогда так не назвала. Этого имени для меня не существовало. Но оно откуда-то взялось. Во сне пришло или как-то еще… Пыталась назвать по-другому, честно. Я некоторых сначала не так называла… Весняну пыталась назвать Ладой… Или не Ладой…

– У нас корова Лада, – подсказывает Михаил и шутит: – Может, ты Вишняной хотела её назвать?

– Смысл в том, что ребенок еще не родился, но у него уже есть характер, мысли. И имя. Разговариваешь с ним, он на одно имя реагирует, а на остальные никак.

Ольга – социолог, окончила Уральский государственный университет. Михаил – инженер с высшим образованием. И, конечно, философ по жизни: - В этом мире надо уметь расслабиться. А расслабление придет, когда мозги отпустит, лишнего на себя тянуть не будете. Все в этой жизни дается сообразно накоплениям.

– Вам восточная философия ближе?

– Мы живем в Азии, куда нам без востока. Но мы толерантны.

– Как вы зарабатываете на жизнь?

– С трудом. (Михаил смеется.) Сдаем квартиру в Омске. Была компенсация за семейное образование, правда, сейчас отменяют. Много стараемся не тратить. Детская одежда переживает второе, а то и третье рождение. Еда своя в основном. Перемещаться тут особо некуда. В юности путешествовали: на море ездили, на Алтай, «хоббитами». А сейчас как путешествовать, когда скотины полный двор? Мы уже с Ольгой даже в город вдвоем не ездили лет восемь. Бабок с тетками здесь нет, скотину оставить не на кого. Старых просить подоить-накормить уже неудобно. Нет, мы не упертые дауншифтеры. Если предложите нам сейчас пять тысяч рублей, не откажемся.

– С людьми общаемся, конечно, но по гостям не ходим, - рассказывает Ольга про жизненный уклад. – Да и когда? Несколько часов в день в любое время года отнимает скотина: почистить, покормить, подоить, молоко переработать. У нас не только коровы, но и козы. Семейная школа занимает целый день. Сейчас учатся четыре ребенка, с каждым надо заниматься по нескольким предметам. Плюс надо кормить семью. Постоянно что-то строить, ремонтировать. Времени особо нет ходить. К нам заходят, перекидываемся парой слов…

На завтрак у Колмогоровых обычно каша: гречневая, пшеничная, пшенная, рисовая, ячневая, геркулес – в ассортименте. Ольга очень любит зимние суповые заготовки: десять минут и суп на столе. Конечно, в холодильнике всегда много молочных продуктов. С мясными отношения такие: Ольга мясо не ест и потому не готовит. «А кто мясо ест, покупает и готовит себе сам».

На прощание Ратибор машет нам рукой. «Вы первые за 10 лет, кому мы дали интервью! – провожают нас Колмогоровы. – Не забудьте про вышку написать».